Скоро начнется всемирный отказ от домашних телефонов

«В регионах некоторые сотовые компании предлагают довольно низкие цены, и сейчас расценки на сотовую и проводную телефонную связь постепенно сближаются», — рассказала «РР» Ирина Петелина, старший аналитик компании J'son & Partners, которая недавно проводила исследование российского рынка телефонной связи.

Конечно, массового отказа от «проводов» у нас еще нет. По словам Ирины Петелиной, это связано с тем, что к телефонным линиям привязаны многие дополнительные услуги: для офисов — вневедомственная охрана, для квартир — интернет. К тому же действует старый советский стереотип, когда без домашнего телефона человек чувствовал себя неполноценным. Да и вообще, связь по проводам кажется более надежной. Но уже появились люди, которые фактически отказались от стационарных телефонов, благо процедура эта очень простая: не платишь по счетам — и все. Правда, таких отказников в России пока единицы.

В Европе расстаются с домашними телефонами куда активнее. Особенно в странах бывшего соцлагеря — Чехии, Словакии ­— и в балтийских республиках.

А вот где мобильники уже, можно сказать, окончательно победили, так это в Африке, где домашние телефоны всегда были редкостью. Фактически там произошел технологический прыжок из XIX века сразу в XXI. В Конго, например, на один домашний телефон приходится 30 мобильных.

Правда, существует и противоположный полюс. Есть еще страны, где количество фиксированных номеров больше, чем сотовых. В основном это идеологизированные режимы — Куба, Туркмения, Ливия и прочие, где просто опасаются излишней коммуникационной активности граждан.

Кто может позвонить на мобильный? Да кто угодно. Технично придерживая трубку плечом, одной рукой достаем кошелек, чтобы расплатиться в супермаркете, другой сжимаем ручку, готовясь записать номер телефона (скорее всего, мобильного) важного клиента, партнера или заказчика. И, ста­раясь не сбиться с вежливой телефонной интонации, делаем ужасные гримасы ребенку, который загребает руками шоколадки, лежащие возле кассы. Потому что жизнь стала мобильной.

Писатель и философ Умберто Эко, осмысляя распространение мобильной связи, первым делом заметил: звоня на стационарный телефон, мы спрашиваем «Кто это?», а звоня на мобильный — «Ты где?» Потому что мобильный принадлежит не месту, а человеку. Профессиональная деятельность все реже ограничивается сидением в офисе, а сотовые телефоны скоро окончательно заменят рабочие. И домашнюю тишину тех, у кого она есть, позывные мобильного нарушают гораздо чаще, чем звонки стационарного. Ну, действительно, кто сейчас звонит по домашнему? Кто-нибудь из родственников или старых друзей. В крайнем случае — автоответчик телефонной станции с сообщением о задолженности за междугородные переговоры. Не опознанный определителем номер на экране мобильного больше не пугает: так и судьбу пропустить недолго. К тому же производители мобильников постоянно наращивают количество функций, и скоро можно будет одним гаджетом убивать сразу всех зайцев.

Телефонная мобилизация наступила быс­тро и повсеместно, как банковский дефолт. Жители деревень экономят на сливочном масле, но давно купили себе по мобильнику. Горожане, потеряв его, чувствуют себя брошенными и никому не нужными (во всяком случае первые два дня, потом потихоньку привыкают). Те же, у кого мобильника нет, — очевидные отщепенцы и маргиналы. Потому что не приобрести его — значит совершить настоящий поступок. Ну а те, кто не пытается плыть против мейнстрима, носят сразу как минимум два: приватный и служебный.

И главное: дальше будет хуже. Номер домашнего телефона станет интимной информацией для самых близких, а мобильный — наоборот. И так будет до тех пор, пока желающих отключить себя от постоянной связи с большим миром возможностей и судеб не станет настолько много, чтобы наконец вернуться к нормированному рабочему дню и стационарному рабочему телефону.